Константин Кузнецов родился в 1863 году в селе Желнино Нижегородской

губернии в состоятельной купеческой семье. Его отец, крупный делец и торговец, был владельцем торгового дома и постоянным участником Нижегородской ярмарки. Семья видела сына продолжателем дела, но юноша увлекся живописью. Константин брал частные уроки, возможно, посещал рисовальную студию А.О.Карелина в Нижнем Новгороде. Он часто бывал в поволжских городах и в Саратове мог познакомиться с коллекцией французских художников из собрания А.П.Боголюбова. В 1896 году он увидел на французской художественно-промышленной выставке в Москве произведения Клода Моне и Огюста Ренуара, которые подтолкнули его к тому, чтобы отправиться учиться живописи во Францию. Он оставил управление предприятием на попечение своих братьев, а сам в 33 года поступил в студию Фернана Кормона в Париже. Там он получил прекрасную академическую выучку, ставшую необходимой базой для его дальнейших изысканий.

​

В 1900 году после окончания обучения в студии Константин Кузнецов

совершил первую поездку в Бретань. Путешествие определило его симпатии

к этому региону, и с тех пор художник возвращался в Бретань множество раз

на протяжение трех десятилетий. Летом 1900 года Кузнецов задумал большую картину «Рыбаки из Конкарно», к которой написал множество этюдов. В 1902 году он подал заявку на участие в салоне Национального общества изящных искусств, его картина была принята сразу, а после салона приобретена в государственное собрание, что было редкостью для художника-иностранца.

Сначала художник жил в районе Клиши, затем обосновался на Монпарнасе.

Доходы от предприятия в Нижнем Новгороде позволяли ему не стесняться в

средствах. Константин Кузнецов арендовал одну из лучших мастерских,

которая принадлежала ранее художнику Люсьену Симону. Он ежегодно

участвовал на французских салонах Salon de la Société National des Beaux-

Arts, с 1903 – Salon d’Automne, с 1905 – Salon des Indépendants. Помимо

этого, он выставлял работы в Руане, Генте, Мюнхене, Питтсбурге. Характер

и финансовое положение художника, а также жесткие принципы и

невероятная требовательность к самому себе отделяли его от коллег и

знакомых. Кузнецов располагал значительными средствами, и это отчасти

являлась барьером между ним и жителями Улья и Бато-Лавуар, которых

роднили не только художественные поиски, возраст, схожее материальное

положение и увлечения.

​

В связи с рождением в семье Кузнецовых первенца – дочери Елены в 1902 –

художник несколько лет не путешествовал на далекие расстояния. В 1901–1905 годах он работал в парижских пригородах – Буживале, Буа-ле-Руа, Сель-Сен-Клу, Везине. Созданные в окрестностях Сены произведения стилистически близки к классическому импрессионизму, наполнены радостью жизни. Этюды и портреты этого времени объединяет пленэризм, светлая палитра, крупные раздельные мазки, свободное композиционное кадрирование. Многие критики отмечали «импрессионистичесий» стиль Кузнецова. Александр Бенуа, подчеркивал созвучность работ художника этого периода стилю мастеров «группы Дюран-Рюэля», имея в виду прежде всего Моне и Сислея. С 1903 года Кузнецов начал выставлять работы в Московском Товариществе –– по приглашению Виктора Борисова-Мусатова.

​

С Бретанью связан расцвет творчества Константина Кузнецова. С 1906 года

начались его регулярные поездки в этот регион: Сен-Люнер, Валь-Андре,

Пленёф, Биник, Керфани. С 1914 по 1918 семья безвыездно жила в Валь-

Андре. Кузнецов предпочитал работать на северном побережье, которое еще

не было облюбовано художниками. Бретань стала благодатной средой для развития таланта мастера. Этот регион, так же как и Нормандия, был близок самой природе импрессионизма: для него типична очень влажная атмосфера, состоящая из густого и подвижного воздуха, растворяющего контуры предметов. «Бретань – это задушевный, уютный и тонкий мир <...> Его свет по-особому серебрист, а его небо отливает перламутром. Нужно много всматриваться в него, прежде чем начать работать, возвращаться сюда много раз, прежде чем суметь глубоко проникнуть в характер этой страны», – так, очень созвучно Кузнецову, воспринимал Бретань Анри Матисс.

​

К 1910-м художник выработал собственный стиль и особый тип картины. Он

располагал мольберт в таких точках, которые естественным образом

создавали впечатление обзора с высоты птичьего полета: например, с холма

на окрестные поля или с берегового откоса на море. Художественными

средствами мастер передавал восхищение безграничностью земли,

космологическое понимание ее ландшафта.

​

Константин Кузнецов часто писал один и тот же мотив в разные времена дня и года, как это делали импрессионисты. Однако одновременно он работал только над одной картиной, его произведения разделяли по меньшей мере день, а иногда месяцы и даже годы. Принцип работы на пленэре был для него основополагающим. Часто, работая в Бретани, он уходил утром с загрунтованным холстом на мотив, и возвращался вечером с написанной картиной. Иногда он проезжал до 35 километров в день на велосипеде, выбирая точку для работы.

 

Благополучное до 1917 года финансовое состояние позволило Кузнецову не

думать о продаже своих полотен. Он писал по велению души и исключительно для себя. Это определило важное качество его творчества – внутреннюю свободу. «Очевидно, что в живописи он следует за движениями своей души. Его кисть воплощает его внутреннее видение мира, он выражает импульсы своего сердца, которые возникают от восприятия природы в конкретный час в конкретную погоду», – писал о нем художник и искусствовед Андре Маршан.

​

С началом Первой мировой войны положение художника стало меняться: в

1916 году он отдал часть собственных капиталов на содержание российской

армии, в 1918 были конфискованы семейные предприятия в России. После

революции он отказался сдать паспорт гражданина Российской империи,

предпочтя остаться фактически человеком без гражданства. С начала 1920-х

годов Кузнецов был вынужден существенно сократить поездки на пленэр и

работал преимущественно в Париже, который стал лейтмотивом его

творчества. К изображению города художник приступил в 59 лет, спустя

почти три десятилетия после того, как впервые увидел его. Он находит

собственное ви́дение города: Париж на его полотнах кажется вечным,

вневременным. Художник исключает детали, которые могли бы указать на

конкретность часа дня, сезона, эпохи, освобождает урбанистический пейзаж

от жанровых элементов – толпы пешеходов, автомобилей. Он работает

преимущественно на набережных, откуда открываются виды на остров Сите

и собор Нотр-Дам, на мосты, перекинутые через реку.

​

Жизненные перипетии открыли для мастера выразительность драматизма и

диссонансов. Со второй половины 1920-х годов эмоциональность его работ

обостряется. Художник выбирает контрастирующие цвета, пишет резкими

ударами кисти, сгущает настроения тревожности и беспокойства. Он

приходит к тому, что можно было бы назвать вариантом экспрессионизма в

живописи.

​

Кузнецов скончался в 1936 году в тесных комнатах на улице Буасоннад, куда

семья была вынуждена переехать в 1931 году из просторных апартаментов

бульвара Монпарнас. В 1937 на Осеннем салоне прошла его посмертная

выставка. «Он привнес в импрессионизм, от которого отталкивался,

личностную поэзию и превратил свой реализм в мощный лиризм», – писала

тогда хранитель Лувра Мишель Флорисоон. 

 

Кузнецов искал в искусстве той же силы впечатления, которой владели импрессионисты, но непосредственность визуального впечатления он желал заменить на яркость эмоционального переживания натуры. «Его кисть воплощает его внутреннее видение мира, он выражает импульсы своего сердца, которые возникают от восприятия природы в конкретный час в

конкретную погоду. В умении сделать это – его счастье как живописца», -

написал однажды о Кузнецове другой художник, Андре Маршан. Кузнецов

оттолкнулся от того, что раскрыло перед ним позднее творчество Моне –

понимания жизни как неразрывной живописной ткани, большого потенциала

в свободе кисти и индивидуальной интерпретации увиденного, и дал этому

собственное развитие. Он сделал метод импрессионизма глубоко личным,

внес в него индивидуальную поэтику, опираясь на свободу и

эмоциональность, которые были присущи живописцам XX века. В 1930-е

мастер приближается к экспрессионизму, позволяя стихии красок вторить

жизни самой природы.